Анапский десантник: «Под пулю не просись»

Я не знаю, можно ли найти слова, способные точно определить мое впечатление от этого человека. Он — настоящий. Такой, знаете, «мужчинский» мужчина. В нем чувствуется сила — металл, сталь, закаленная в нескольких войнах. Ведь этот невысокий худощавый человек — подлинная легенда Воздушно-десантных войск. В свое время даже натовские офицеры-миротворцы были поражены мужеством и стойкостью русского офицера, полковника ВДВ Бориса Петрова. При этом заставить его говорить о себе — ну очень сложно. Хотя в конце концов соглашается. Благородный. Машет рукой: «Вы ведь, журналисты, тоже служаки, у вас задание редакционное, которое надо выполнить. Спрашивайте, ладно уж».

Десант как воздух

И вот мы уже беседуем в машине, которая для Бориса Игоревича главное

средство передвижения, рассматриваем фотографии.

командир оперативного отдела вручает мне грамоту…

В Чечне с сослуживцем и корреспондентами «Известий»

…Борис Петров родом

с Урала. Вспоминает, как до 7-го класса вместе с отцом Игорем Борисовичем они
объездили весь Дальний Восток. Отец часто брал его с собой на аэродром, на
полигоны.

— О том, что буду

десантником, никогда не думал. Просто жил этой жизнью и все. Как воздухом

дышал, — рассказывает Борис Игоревич. — Я с 7 класса просил отца разрешить

прыгнуть с парашютом. А он каждый раз находил разные предлоги. Мол, вес
маленький — ветром унесет! И так откладывал до 9 класса. Первый прыжок (в 16
лет), который я совершал за отцом, проходил на эйфории. Особенно когда парашют

раскрылся. Это мечта! А вот во время второго прыжка вдруг обуял дикий, просто

животный страх. И если бы ни девчонки-спортсменки, которые летели с нами, я бы
вряд ли прыгнул.

Так или иначе, но в
Рязанское воздушно-десантное училище парень пришел уже с солидным багажом —

больше 20 прыжков!

После окончания учебы,

командиром разведроты 300-го парашютно-десантного полка. До 1981 года.

Афганская боль

для наших отцов, которые отправлялись туда добровольцами сражаться за
республиканцев. В общем, долг, честь, возможность проверить себя.

Старший лейтенант

Петров попал в первую плановую замену офицерского состава, которая пришлась на
май 81-го года.

— Наш АН-12 приземлился

на аэродроме в Баграме, где мне и предстояло прослужить два года. Первое ощущение,

когда открыли рампу самолета, — на нас пахнуло запахом горькой полыни и раскаленным

ветром на закате солнца.

Его назначили

командовать 3-й ротой 345-го парашютно-десантного полка. Практически с первых

же дней начались боевые операции. Говорит, всё было буднично: контроль за
населенными пунктами, обеспечение движения транспорта и грузов. Позже, когда моджахеды

стали более организованными — уничтожение бандформирований.

— Один из самых

запомнившихся выходов. Мы (семь машин БМД) сопровождали колонну в Панджшерском

ущелье. Дорога шла, образуя так называемую Тавахскую петлю. Именно там мы и
попали в засаду. Прямо на изгибе был ручей, дуб рос огромнейший и камень с
машину размером, а с правой стороны — скалистый обрыв. Вот оттуда начинается

пальба. Головной танк подбит, всё останавливается. Одна БМД смогла проскочить

по петле вперед, ее тоже подбивают. И я от своей машины бегу к танку. Самое ужасное

— чувствовать свое бессилие, когда море огня со всех сторон, и ты ничего

сделать не можешь. А обязан…

Тем не менее тогда они
смогли продержаться до прибытия вертолетов. А духи, едва завидев наши «вертушки»,

сразу рассеялись.

— Главное, что в том бою я всех ребят

уберег, — говорит Борис Игоревич. — Вообще за
все за два года в Афганистане в моей роте погиб только один солдат, сержант

Васильев. Мы тогда тоже нарвались на засаду, он шел впереди дозором, и первая

пуля была его. Засаду потом разгромили, но парнишка погиб. Не проходит боль.

В 1983 году он вернулся в Кишинев, где
служил командиром парашютно-десантного батальона. В 86-м поступил в Высшую

общевойсковую академию имени Фрунзе. Закончив ее в 89-м, был направлен в
Каунас, в 7-ю воздушно-десантную дивизию.

Трагическая командировка

В Афганистане нашего героя Бог
миловал: он даже не был ранен. Зато другая война взяла свое с лихвой. В октябре 1995 года подполковника

Петрова назначили командовать группировкой дивизии в Чечне. А в январе 96-го
эта командировка для него трагически прервалась…

— Знаете, Суворов говорил: «Под пулю

не просись, от штыка не отказывайся». Я потом только начал понимать смысл этих

его слов, — горько усмехается Борис Игоревич. —

Под пули не просись. А я как раз
просился. У меня была семейная неурядица, и мне хотелось побыстрей уехать. Как
раз накануне ранения командир дивизии звонит: «Ну ты там смотри, аккуратней!».

И я ему ляпнул: «Да ты что, я заговоренный!».

Тогда, после совершенного в Кизляре теракта,

две группы по 20–30 человек, заняли отведенные им позиции вдоль ручья на
окраине села, недалеко от ближайшего блокпоста боевиков.

— Естественно, как человек военный, я
сразу приказал поставить впереди позиций минные поля, сигнальные ракеты,

окопаться. Слева от нас расположились спецназовцы, которые, в отличие от нас,

не стали строить никаких укреплений, надеясь на свою огневую мощь. Всю неделю

они сидели за валом. А в ночь с 17 на 18 января по протоптанной ими узенькой

тропинке дружно двинулись духи, толкая впереди себя пленных новосибирских

омоновцев. Подошли и долбанули из гранатометов по этому валу. У спецназовцев

началась паника. И в тот момент, когда я развернулся и начал давать команду на
огонь артиллерии, раздался взрыв и всё померкло…

Как оказалось, рядом

с подполковником разорвалась мина. В результате два осколка в голове (они так и
сидят там) и восемнадцать — по всему телу.

— Солдатик, который

рядом со мной был, потом уже рассказывал: «Вы когда упали, я подхватил, а у вас
вот тут в голове дырка огромная, на полчерепа. Я шапкой закрыл, начал

перевязывать». Потом доктор подбежал, меня на БТР погрузили и отправили в
госпиталь полевой, который в полутора километрах располагался.

Привезли, а там
поток раненых. А в такой ситуации действия врача какие? Тех, кому еще можно

помочь, оперируют в первую очередь. Ну а тех, кто практически не жилец,

отставляют в сторону. Хирург глянул: «Ну, этого — туда»… К счастью,

изрешеченного осколками старшего офицера приметил молодой хирург-адъюнкт из Санкт-Петербурга.

Он буквально вытащил Бориса Игоревича с того света. Но жуткая рана стала

причиной полного паралича.

Это Чечня. Петров и доктор Сергей Качула, которому предстоит его возвращать к жизни.

Наутро обо всем

начались пролежни. Если бы не супруга, которая все время была рядом, неизвестно

чем бы все закончилось.

— А я вот хочу сказать о другом. К сожалению, у нас зачастую, когда воюешь грамотно,

без потерь личного состава, боевую задачу выполняешь, это считается само собой

разумеющимся. А вот если у тебя погибли люди — ты герой. Хотя уберечь ребят

гораздо бывает сложнее, чем положить всех. Эти спецназовцы пропустили

духов, положили половину своих — в результате 7 человек получили героев.

21 февраля 1996 года

— Утром дверь

открывается: репортеры, сопровождающие и… Павел Сергеевич. Заходит, садится:

«Ну что, Петров?! Я же тебя учил воевать, что же ты? И потом, помолчав, добавил:

«Ты, как встанешь на ноги, служи. Сколько надо, столько и служи!».

Династия

И он, опираясь на
трость, но встал на ноги. И потом еще 10 лет отслужил — с легкой руки Павла Грачева.

Во время кровавых

событий в Косово полковник Петров был начальником оперативного отдела 1-й Отдельной

воздушно-десантной бригады миротворческих сил в Югославии. Затем служил в
Новороссийске, в должности начальника боевой подготовки дивизии.

А с 2005 года, выйдя

в отставку, живет в Анапе. Тем не менее продолжает работать в «Семерке» — ветеранской

организации 7-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии (горной). С гордостью говорит

о том, что им удалось поставить памятник генералу Маргелову в
Славянске-на-Кубани, при активном содействии командующего ВДВ Владимира

Шаманова получилось-таки поставить поклонный крест на полигоне Раевский и храм —

на территории 108-го полка. А также восстановить мемориал на месте гибели

воздушного десанта под Южной Озереевкой.

А еще мой герой

участвовал в качестве консультанта в съемках фильмов «Грозовые ворота», «Честь

имею!», «Спецназ», о чем вспоминает с удовольствием.

Парадный китель

гвардии полковника Бориса Петрова украшают Орден Красной Звезды (за
Афганистан), Орден Мужества (за Чечню), множество других наград.

У нашего героя двое

взрослых детей. Сергей — майор ВДВ, служит в той же дивизии. Не так давно

гвардейцем стала и дочка Настя, служит в роте десантного обеспечения.

Подрастают и два внука. 15-летний, Никита, собирается поступать в Рязанское

воздушно-десантное. Так что уже точно продолжит семейную династию, начало которой

недавно, не дожив до Дня ВДВ две недели.

— Я не люблю

пафосных слов, — говорит Борис Петров. — Но если бы меня спросили, что для тебя

ВДВ, то я отвечу, что это вся жизнь. И вот что мне хотелось бы сказать молодому

поколению, моим внукам: несмотря на то, что сейчас армия заметно коммерциализировалась,

на первом месте должны оставаться честь, долг, войсковое товарищество и дружба.

Как это было у нас.

— А как вы относитесь

к традиции купания в фонтанах?

— Август. Самый

жаркий месяц лета. Все купаются в фонтанах! А у десантников это единственный

шик. Не морды бить, не базары громить, как в 90-е. А выйти в голубом берете и
прыгнуть в фонтан. Так пусть прыгнут! Или они этой малости не заслужили? С
праздником, ребята!