Жизнь в особых условиях была безопасной и комфортной
ИА «Первое областное»
Прогулки допоздна, самостоятельность с ранних лет, незапертые двери, отсутствие краж, массовые увлечения спортом и культурой — это атрибуты жизни в закрытых городах Челябинской области. Беззаботное время в эпоху СССР сменилось тяготами 1990‑х, когда сложности переживались вместе со всей страной. Потом пришли годы перемен и развития. Теплые воспоминания о светлом времени детства остаются навсегда. О жизни в закрытых городах в прошлых десятилетиях — из первых уст. Проект «Атом: история траектории» информагентства «Первое областное» посвящен 80‑летию отечественной атомной промышленности.
«Статус закрытого города нас оберегал, обеспечивал уют, комфорт, ощущение безопасности. Я занималась в танцевальном кружке, возвращалась домой в 10—11 вечера. Одна в 12 лет. Не было приставаний. Машина у нас стояла на улице. Угонять было бесполезно, потому что за пределы города ее не вывезешь. Были случаи хулиганства, когда вскрывали машину, покатаются, бросят»,— вспоминает Светлана Мякишева из Снежинска.
Женщина говорит, что людей не грабили. Были даже забавные ситуации. С ее подруги, которая работала в правоохранительных органах, требовали раскрытия двух преступлений в месяц, а их не было. Сложности для бандитов добавляла и режимность. Пересечение КПП фиксировали камеры, машины досматривали.
«Если человек совершил преступление и сел в тюрьму, его лишали работы и прописки, и он обратно не мог вернуться, оставался жить за пределами города. Колонии там не было. Это такой стимул был не совершать преступления, потому что можешь лишиться статуса горожанина. Но в первую очередь в город везли людей с образованием, интеллигентных, они держались за работу»,— рассказывает Светлана.
В Снежинске было много разных секций, кружков. Занимались парусным спортом, художественной гимнастикой, танцами. Дети были юными натуралистами.
«У нас был соревновательный дух между закрытыми городами, больше, чем с Челябинском или Свердловском»,— подмечает женщина.
Уроженка Снежинска вспоминает, что знала, где работают родители, и понимала важность их деятельности. Город всегда воспринимался как научный центр. В конструкторском бюро инженеры что-то исследовали, изобретали.
1990-е закрытые города переживали тяжело вместе со всей страной. В Снежинске перестало поступать регулярное финансирование ядерного центра, были существенные задержки по зарплате. Жили по талонам.
«В 1995 году я поступала в институт, у меня не было возможности ни на коммерцию попасть, ни какие-то курсы оплатить. Мы перебивались тем, что папа мой с золотыми руками строил бани, сарайки в садах, копал что-то. У всех были сады и огороды. В начале девяностых в помощь всем жителям выдавались дополнительные участки под картошку за пределами города, чтобы хоть как-то пережить эти времена. Ездили в Челябинск или Екатеринбург продавать картошку и покупать консервы. В 1997 году, когда выдали зарплату, мы купили видеомагнитофон, меня отправили на курсы подготовки»,— вспоминает Светлана Мякишева.
По словам Марии Чернышовой из Трехгорного, в городе не было историй про изнасилования или наркотики. С подружками она ходила на дискотеку, после нее шли домой уже ночью, с кем-то по пути знакомились, и было совершенно спокойно.
«Мы гуляли после девяти и до двух часов ночи. Родители при этом спали с открытой дверью, потому что дочь гуляет и она сейчас придет, сама дверь закроет. Днем у них входная дверь в квартиру всегда была открыта. Это было нормально. Я помню, когда домофон появился на одном из подъездов, это была такая дикость. Зачем?»— делится воспоминаниями она.
Тем удивительнее было беспокойство родных за пределами Трехгорного.
«Я помню, когда приезжала к бабушке на лето в Аргаяш или к тете в Челябинск, мне говорили: „Куда ты одна на улицу собралась? У нас тут наркоманы“. Нельзя было ездить в библиотеку через парк, потому что он был заброшенный и там маньяк может схватить. Я ничего не боялась, знать не знала, что есть какие-то наркоманы, маньяки. Кто вообще все эти люди? У нас таких не было никогда»,— говорит Мария.
Такая жизнь в городе развивала самостоятельность, уверена она, и это большой плюс. С первого класса в школу ходили сами. Ничего не боялись. Родители тоже были спокойны, что с их ребенком ничего не случится. Привычный уклад жизни разрушился в 1990‑х.
«В 90-е годы, когда Советский Союз развалился, магазины в городе пришли к рыночной экономике. Я помню: все, что продавалось, было безумно дорого, стоило каких-то нереальных денег. Жители города в середине девяностых ездили за продуктами в соседнюю Юрюзань, там продукты стоили дешевле. Потом возле третьего КПП открыли рынок, где покупали все — от одежды до продуктов питания. Одежду мерили на картонке, зимой завешивались тряпочками»,— рассказывает Мария Чернышова.
Цены в Трехгорном были настолько высокими для некоторых жителей, что приходилось ждать выходных, чтобы поехать на рынок за обновками.
«Если рвется ботинок, сапог, папа подошьет, подклеит — и ходишь всю неделю в школу в такой рваной обуви. Ждешь субботу, чтобы пойти на рынок и купить новую обувь, потому что в городе это было дорого. Выбор был очень плохой»,— делится воспоминаниями Мария.
Она также рассказала, что ее семья никогда не покупала на рынке продукцию сельхозпроизводителей. На выходные все ездили в деревни, где были молоко, творог, сметана, масло, мясо. Все было свое, домашнее, от бабушек и дедушек. С восторгом Мария вспомнила появление горнолыжного курорта «Завьялиха». Установленный там кресельный подъемник сделал его первым подобным в Уральском федеральном округе. Оборудование устанавливала австрийская компания, и возле засекреченного города было много иностранцев. Это было удивительным.
«Артур Доппельмайр — это был крутой владелец австрийской компании, которая занимается установкой горнолыжных подъемников. Он из-за границы прилетал к нам в Челябинскую область и контролировал весь ход работы. Это был на тот момент, конечно, нонсенс»,— рассказывает она.
Андрей Орлов поведал байку о том, как в Озерске появилось первое такси. Командированный, прилетев в Челябинск, заказал машину, чтобы добраться до закрытого города. Водитель не знал, куда ехать, но согласился довезти.
«За Куяш заехали, а там дальше знаки уже начинались, что запретная зона. Но они доехали до района КПП. Там их сцапала охрана. И говорят водителю, что объекты он уже видел, поэтому останется в городе. Так появилось такси»,— смеется мужчина.
Он же рассказал, как на смену продовольственному изобилию после развала СССР пришли тяжелые времена. Одежду покупали по талонам, появился бартер вещей. Мяса не хватало, и продавали повсеместно «ножки Буша».
«Стояли в очереди на улице зимой. Привозили в картонных коробках замороженные желтые-желтые „ножки Буша“, слипшиеся в одну массу. Их прямо на улице били и кололи, чтобы взвесить. Было так себе»,— вспоминает Андрей.
Интересной особенностью Озерска был сбор детских туристических групп. В городе работал свой вокзал. Вагон с детьми отвозили в Челябинск, там цепляли к составу, который ехал в Сухуми в лагерь, говорит Яна Луканенкова. По ее воспоминаниям, дети жили в местной школе, спали на раскладушках в классе. Там, на юге, гостей из Озерска водили на море, на экскурсии в Гагры.
Яна рассказала нам случай из детства. В пять лет, в 1980-м, она участвовала в художественной самодеятельности от детского сада в театре драмы. Туда приехала съемочная группа из Челябинска, чтобы записать выступления. Яна вспомнила, как одна девочка из ее группы на репетиции задорно выскочила из-за кулис и в пустой зал показала солнышко вокруг головы из растопыренных в сторону пальцев и высунула язык. Яне тогда это показалось очень смешным и она повторила этот финт, только на полный зал и кинокамеры. Но ее тут же одернул за ухо кто-то из взрослых и отчитал. Потом в кафе театра маленькая Яна, давясь слезами, выслушивала мамины наставления и ела бутерброд… с черной икрой.
Светлана Мякишева, чья малая родина — Снежинск, с радостью бы вернулась туда.
«В 2020 году во время ковида я хотела даже вернуться в родной город. Была в отпуске, когда закрыли все, и я осталась там на удаленке, три месяца прожила, прониклась, ностальгия возникла. Не пугает, что маленький город, что нет боулинга до сих пор. Это семейный город, не тусовочный, для работы и отдыха. У нас очень красивое озеро с шикарным входом в воду практически по всему берегу. Набережную очень красивую построили»,— с теплотой говорит она.
У Светланы в Снежинске живут родители, друзья, одноклассники, с которыми она по-прежнему общается. Женщина признается, что, когда приезжает, отдыхает там душой, потому что знает каждую улочку. Ее радует, как меняется город и что появляются новые инфраструктурные объекты.
